Хорошая война - Страница 105

105

Макс, не задумываясь, отступил на шаг и вскинул руки, пытаясь поймать свое оружие, ведь когда меч коснется земли, бой закончится победой баварца. Макс едва успел схватить клинок левой, как получил сокрушительный удар по шлему. Шлем выдержал, но в голове загудело — удар был слишком сильный и его не смогли полностью ослабить ни конструкция шлема, опирающегося на плечи, ни подшлемник с подвеской, оставляющий свободное место почти в дюйм между стенками шлема и головой.

Следующий удар Максу удалось отбить, держа меч за клинок обоими руками и подставив под удар место, где рукоять соединялась с перекрестьем. 'Отбить' - не очень точно, на самом деле, Макс такой защитой всего лишь смягчил удар, пришедшийся в правое плечо, а его меч получил такое ускорение вниз, что даже слегка воткнулся в землю.

Третий, не менее сильный, удар Людвиг-Иоганн нанес горизонтально, слева направо. Макс парировал его, все еще держа меч за клинок двумя руками. Сделал выпад и подставил перекрестье под рукоять меча Людвига-Иоганна между его руками. Потом подцепил этим же перекрестьем правую руку баварца.

Людвиг-Иоганн отлично знал приемы с обезоруживанием. Макс знал их немного хуже, но тоже неплохо. Два меча и четыре руки на короткое время сплелись в хитрый узел. Несколько перехватов и вот уже один меч отлетает в сторону, а другой остается в руках Людвига-Иоганна и тут же поднимается для завершающего удара в голову, который повергнет молодого рыцаря на землю.

Едва первый из клинков коснулся земли, как герольд объявил бой оконченным, а рыцарь чести опустил свое покрывало на голову Макса. За считанные дюймы до покрывала остановил свой клинок Бурмайер. К рыцарям побежали оруженосцы.

— Мессир, это не меч Его светлости! — крикнул Франц, подобрав вылетевший клинок.

— Как это? — удивился герольд, — сеньоры, будьте любезны, подойдите сюда.

— Макс и Людвиг-Иоганн подошли, тяжело переводя дыхание, уже без шлемов и рукавиц.

— Чей это меч? — спросил герольд.

— Мой, — хмуро ответил Людвиг-Иоганн.

— Тогда должен Вас огорчить, мессир. Согласно правил, рыцарь, чье оружие упало на землю, проигрывает.

— Дьявол! — выругался баварец.

— Таковы правила, мессир.

— Но он же, черт побери, оставил де Круа без оружия! — крикнул Грегуар Бурмайер, — Это буквоедство противоречит чертову духу рыцарства! Рыцарь чести, жаба тебе в печенку, что скажешь?

— Если бы правила противоречили духу рыцарства, не стоило бы и начинать турнир, — ответил Габриэль, — если мы нарушим букву правил ради одного поединка, нас заставят пересмотреть все остальные.

— Вы славный боец, герр Бурмайер. Надеюсь, мы еще встретимся, — сказал Макс и протянул руку Людвигу-Иоганну.

— Надеюсь встретиться с Вами в бою, — хмуро ответил Людвиг-Иоганн, пожимая руку.

До официального окончания турнирного дня оставалось еще немало времени, когда на правое ристалище вышли Доменико ди Кассано и Пьер де Вьенн, а на левое — фон Виттенштейн и кто-то из 'раубриттеров', судя по гербу, баварец и родственник Бурмайеров. 'Две битвы титанов одновременно', как охарактеризовал действие Рудольф Амати. Все итальянцы болели за местного чемпиона Доменико ди Кассано, а все французы за Пьера де Вьенна. К этому бою на турнир вернулся отходивший подлечиться Джанфранко Фальконе и вместе с земляками кричал в поддержку итальянца против француза. Вокруг соседнего ристалища собрались две группировки немцев, тоже чрезвычайно эмоционально настроенные.

Бой не левом ристалище обещал быть затяжным, а на правом титаны довольно быстро устали и сделали перерыв, во время которого оценили накал страстей и решили исключительно из политических соображений закончить бой рукопожатием и обязательством померяться силами на нейтральной территории. Публика мирного решения не оценила, поскольку конфликты между вспыльчивыми французами и не менее горячими итальянцами назревали уже не первый день, и всем нужен был только формальный повод, чтобы взяться за оружие.

— Француз трус! — крикнул кто-то из толпы.

Де Вьенн повернулся и припечатал того смачным ругательством, помянув с десяток его родственников. По случайности, крикун оказался венецианцем, и пара помянутых родственников, а также муж еще одной помянутой родственницы оказались в пределах слышимости. Горячая итальянская кровь вскипела, дружное семейство схватилось за мечи и бросилось на ристалище. На помощь де Вьенну поспешили французы. Все сразу. Итальянцы, пропустившие причину ссоры, не могли проигнорировать начало вооруженного конфликта и набросились на французов. Итальянцев было больше раза в три.

— Герр Бертран! — крикнул де Вьенн.

Герр Бертран, заключая договор с французами, рассчитывал на обратное. Чтобы привлечь французов как резерв в ссоре с 'раубриттерами', которая неумолимо надвигалась с каждым ударом на левом ристалище. Но пришлось самим идти на помощь союзникам.

— Сен-Дени! — выкрикнул французский боевой клич герр Бертран.

— Сен-Дени! — поддержали его соратники.

Джанфранко Фальконе сразу понял, чем грозит это 'Сен-Дени'. Будучи родственником изгнанных королем Франциском миланских герцогов Сфорца, он не жаловал французов. Его бы вполне устроило, если бы французам намяли бока. К этому при тройном численном преимуществе и шло дело, но вмешательство немцев во главе с этим склочным рифмоплетом превращало и без того немаленькую потасовку в целое сражение.

— Алессандро! Наведи порядок! — приказал он Альфиери, который был ответственным за поддержание порядка как в городе, так и на турнире.

105