Хорошая война - Страница 114

114

— Вы пошумите немного, как будете уходить. Пусть идут по вашим следам.

Франц не нашел, что возразить и повел швейцарцев через хозяйственный двор к собору. Еще с тушения пожара он запомнил, что замков на входах в собор нет, двери со сторону монастыря закрываются на засов снаружи, а двери со стороны города — изнутри.

Как уважаемый читатель и сам понимает, в жизни никогда не бывает так, чтобы в целом городе не происходило ничего интересного, кроме интриг заезжих рыцарей. Тем более, в итальянском городе в веселую эпоху Ренессанса. Ранее нам было не до того, чтобы изучать местную тайную политику, но сейчас для нас с Вами, дорогой читатель, настало время заглянуть в гости к Альфиери и Бурмайеру.

Из узкого окна на втором этаже дворца епископа за окончанием штурма следили руководители заговора. Больше всех места занял Бурмайер. Альфиери с высоты своего роста смотрел через его голову. Хозяин кельи, келарь, подпрыгивал, чтобы бросить взгляд над плечом Бурмайера.

Нападавшие разношерстной толпой пробежали прямо под окном вдоль стены монастыря. Стражники застряли на мосту. Феникс с ландскнехтами через некоторое время доломали ворота и вылезли на видное место, недоуменно оглядываясь.

— Они пошли вдоль стены! — крикнул из окна Бурмайер. Ландскнехты побежали по тропинке.

Бурмайер обернулся и оглядел соучастников. Обратился к Альфиери.

— Тебе есть, что сказать?

— Ничего. Пока ничего.

Альфиери выглядел сильно озадаченным. Остальных Бурмайер спрашивать не стал. У него уже был готов план действий.

— Хорошо, что монахи ничего не знают. Надо решать быстро. Смерть епископа нам пока не с руки. Я распорядился унести труп на ледник. Его прислугу и местного врача посадим в подвал. 'Лечить' его будет мой полевой врач. Твоя задача, Александро, утром найти надежного человека, который без вопросов забальзамирует тело. Долго мы так не протянем, но два-три дня у нас будет.

Келарь из своего окна, выходившего на мост, видел только начало и конец штурма, а выйти во двор он не рискнул. Услышав про смерть епископа, он втянул голову в плечи.

— Кто будет выполнять обязанности епископа? — спросил келарь.

— Ты, кто же еще. Возражения есть? — жестко ответил Бурмайер.

— Никак нет, Ваша светлость, но…

— Поклянись, что никому не расскажешь!

— Но… Ваша светлость! Я не могу. Если меня будут допрашивать и пытать, я все расскажу!

— Постойте! — вмешался Альфиери, — это же внутрицерковное дело.

— Да! Да! Совершенно внутрицерковное, — поддакнул келарь, еще не понимая, к чему ведет кондотьер.

— Значит, вести по нему следствие имеет право только церковный суд, — продолжил Альфиери.

— Правда-правда! — воскликнул келарь, — Я ни слова не скажу никому, кроме церковного суда! И буду нещадно врать всем прочим, ибо они не имеют права у меня спрашивать!

— Клянись! — приказал Бурмайер.

— Клянусь небом, землей, Иерусалимом и своей головой!

Когда рыцари ушли, келарь долго думал, про что же конкретно он поклялся ничего не говорить: про смерть епископа, или про попытку скрыть эту смерть или вообще про заговор.

В покоях епископа Альфиери и Бурмайер дождались возвращения Феникса с ландскнехтами. Погоня не увенчалась успехом, все нападавшие, как подтвердили случайные свидетели, ушли через территорию монастыря и вышли через собор. На кого работали все эти люди, установить не удалось. Точно было известно, что солдатами были швейцарцы, первым отрядом командовал полумифический персонаж Безумный Патер (швейцарец), а второй отряд возглавлял Максимилиан де Круа (известный как наемник с бандой швейцарцев). Последний раз де Круа видели, когда он вместе с Людвигом-Иоганном в доспехах свалился с моста, с тех пор ни тот, ни другой не всплывали. Что неудивительно.

— Сукин сын Максимилиан де Круа? — мрачно переспросил Бурмайер, — Я думал, что он просто везучий недоросль с длинным мечом, а он был, оказывается, хитрый кондотьер, как говорили разные предвзятые люди.

— Но если он кондотьер, то кто наниматель? — развил мысль Альфиери, — Это не люди графа и не люди Сфорца. Сфорца могли бы нанять швейцарцев, но я точно знаю, что Никколо не торопиться за приданым. Может быть, это кто-то не местный? Кто бы это мог быть?

— Мне, черт побери, самому интересно. Почему они пришли к епископу, а не к тебе? Почему не пытались договориться? Почему именно этот де Круа, который тут у всех как заноза в заднице?

— Я тоже не понимаю. Брат не ссорился с де Круа. Может быть, кто-то из твоих земляков его нанял именно против тебя?

— Чушь! Из наших его не наймет никто. Все его ненавидят, и никто ему не доверяет. Его даже собственный брат не наймет. Это кто-то из твоих земляков его нанял, а ты прохлопал. Или Сфорца, или граф. Ставлю на Сфорца, а то Фальконе, как я погляжу, совсем плох. Я никому лишнего не говорил, даже Людвигу-Иоганну и Мокрой Курице. Утечка информации была у тебя. Может быть, у епископа. Сфорца нанял тех, кто был под рукой.

— У меня есть надежный человек в близком окружении Никколо. Даже в очень близком. Потому я и не думаю, что эта разведка боем — его замысел. Совершенно не итальянский стиль. Сфорца понимают, что такое 'Хорошая война'.

— Я тоже понимаю. Это такая игра для своих, а не для тех, кого не жалко. Он послал этого де Круа на верную смерть. С итальянцами такое не проходит.

На какое-то время комната погрузилась в тишину. Оба заговорщика обдумывали планы на ближайшее будущее. Первым итог подвел Альфиери.

— Если затянем, Рим пришлет нового епископа. Он нас не поддержит, и город нам будет не удержать. Труп можно продержать до конца турнира. Осталось всего три дня.

114