Хорошая война - Страница 90

К оглавлению

— Вы посмотрите! Три одинаковых вывиха в плечевых суставах. Как будто кто-то взял и выдернул руки из суставов.

— Я бы удивился, но тут из тазобедренного сустава выдернута нога!

— Это еще что! А вот покойник лежит совсем как живой. Только сломан пополам.

— Четыре сломанных ноги, два разбитых колена. Даже не знаю, с чего начать.

— Как лечить перелом челюсти, если она раздроблена в щепки?

— Что тут такое было? Меня периодически сюда вызывают, но такого побоища я ни разу не помню.

— Знаете, коллега, меня тоже иногда сюда вызывают, но всех этих людей я вижу в первый раз.

Еще часа через два кто-то из местных вернулся с родственником и двумя телегами. На одну погрузили трупы и повезли в сторону городского кладбища. На другой тех раненых, которые не могли сами передвигаться, отправили в надежное место, то есть, в публичный дом Кабана в западном предместье, который, как и центральный, на время турнира прекратил свою деятельности в связи с переездом.

Закончив уборку ближе к рассвету, Винс решил, что докладывать нанимателю он сейчас не поедет. Было бы неплохо подождать, пока сработает засада Кабана, а потом бодро доложить, что все в порядке. С другой стороны, на это же утро был запланирован отъезд кареты с сеньорой де Круа, для организации которого требовалось личное присутствие. Винс выбрал средний вариант — немного подождать в месте, с которого просматривается единственная дорога к воротам, а если дождаться не получится, тогда уже ехать с докладом к нанимателю. В конце концов, одно из двух заданий выполнено, а на сопровождении тоже можно заработать, благо до Франции путь неблизкий.

Перед тем, как сесть и подождать, Винс проехал до ворот и обратно, чтобы посмотреть, не лежит ли на дороге тело клиента, а если не лежит, то сидят ли в засаде Кабан с арбалетчиками. На обратно пути его окликнул сонный Кабан, который выехал со двора на своем муле. За Кабаном плелись в полном составе остальные участники засады. Последний катил ту самую тележку, на которой привезли арбалеты.

— Винс!

— Кабан? Ты что, сдурел? Ты где должен быть? Вдруг он прямо сейчас проедет?

— Он уже проехал. Сразу перед тобой.

— Что?!

— Вот так. В компании двадцати стражников и лейтенанта Бонакорси.

— А ты?

— Что я? Мне еще жизнь дорога. У меня семь человек, а у них двадцать два.

— Ваше дело выстрелить и уйти дворами.

— Нашел дурака по стражникам стрелять. Они мне потом все дело порушат. Ну выстрелил, ну сбежал. Ну не догнали. И что дальше? Если кто-нибудь из моих кому-нибудь брякнет? Назавтра весь город будет знать! А послезавтра меня повесят на площади Береги Руки.

— За что тебя вешать? У тебя же шеи нет.

— Ну за ноги повесят. Тоже мало приятного.

— Вот ты, Кабан вроде умный…

— Зато не смешной, как некоторые. У тебя нет результата и у меня нет. Зато у меня все люди целы, а ты одиннадцать бойцов угробил и клиента напугал. Если он постоянно с таким эскортом будет, то я из дела выхожу. Ладно, я пойду похороны организую, а ты, если к своему графу, то захвати еще этих французов с их добром в тележке.

Едва пройдя ворота, Винс встретил нанимателя, горячо желавшего знать, по какой сверхъестественной причине он до сих пор не знает, жив ли этот негодяй и когда, наконец, чертовы неаполитанцы начнут готовиться к отъезду. Не желая, как подобает доброму христианину, честно признать, что Бог был не на его стороне, Винс начал оправдываться с помощью так называемого 'здравого смысла', который, как известно, придумали трусы.

— Я потерял тридцать семь человек. Одиннадцать покойников, двадцать шесть калек. Что это были за черти? Кто, чёрт возьми, этот граф де Круа? Вы говорили, у него нет телохранителей, тогда кто, по-вашему, этот швейцарец, который был с ним? Клянусь плащом святого Мартина, это фехтмейстер. Только попробуйте поспорить! Это самый настоящий фехтмейстер, которого, если верить Вам, мессир, рядом с 'этим самоуверенным выскочкой' никак не может быть. Вы на чьей стороне, мессир?

— Ты получил достаточно. Многие в этом городе за такие деньги убили бы собственную мать и Папу Римского. Тебе не надо было его выслеживать и гонять по городу. Тебя привели к самому дому, у которого полным-полно окон и дверей. Ты даже взял денег за то, чтобы убрать городскую стражу из этого района. И что ты сделал? Ты его упустил и ссылаешься на какого-то дохлого швейцарца.

— Меня привели! Как будто это Ваша заслуга. Это работа моих людей.

— За мои деньги.

— А это не 'какой-то швейцарец', а мастер меча. На его совести половина наших потерь.

— У твоего объекта был всего один телохранитель. Какая разница, один или ни одного? Здесь даже нищие не ходят с одним телохранителем. Ты просто не хотел делиться моими деньгами и нанял для этого дела самых дешевых оборванцев, которые в жизни даже крысы не убили.

— Сеньор, если Вы мне не верите, то загляните на кладбище и посмотрите на убитых. Уверяю Вас, они не похожи на самых дешевых оборванцев.

— К дьяволу этого Максимилиана. Забираю племянницу и уезжаю. Твой контракт на него заканчивается. Последняя задача — обеспечить мне с ней нормальный выезд из города.

Винс облегченно вздохнул. Его такой расклад устраивал. Заказчик должен сам понимать, что убийство рыцаря — дело слишком рискованное, тем более, без подготовки и на чужой территории. С одной стороны, кто бы мог ожидать, что этот де Круа окажется мастером меча? И настолько удачливым. С другой стороны, после бойни в замке святого Альберта этого можно бы было ожидать. Зато похищение дамы было выполнено безукоризненно. И вывезти даму из города не сложнее, чем с турнира. А дохлым и раненым неудачникам можно не платить.