Хорошая война - Страница 120

120

Надо же было вчера столько выпить! Сначала спаивали красавицу, пока Франц незаметно снимал залитую кровью одежду. Аквавита — убойная штука. Потом распробовали местное вино и начали открывать все бутылки подряд. Потом… начали распускать руки… Случайно разбудили этого сеньора. Вылили на него вино. Сеньор вечером сильно перебрал, путал женские имена, ругался и совершенно неуместно к ситуации вспоминал покойного брата. Но оказался очень темпераментным любовником. Сеньора зовут Алессандро. Как Альфиери. Красавицу зовут… Виолетта. Как дочь графа. Жену Никколо Сфорца.

Марта подняла арбалет. Основным узором накладок были гербы и вензели. Переплетенные N и V. Вот этот герб напоминает про Швайнштадт. Это же герб Сфорца!

Да-а, попали. Интересно здесь такие виды досуга в порядке вещей, или за это принято убивать? А у дочери такой же вкус, как у матушки. Этот красавец-мужчина просто вылитый Альфиери. Или тот был 'просто вылитый Альфиери', а этот настоящий? Ох…

В дверь постучали.

— Доча, у тебя все в порядке?

Марта не рискнула ответить за 'дочу', поэтому встряхнула Виолетту за плечи и дернула за нос.

— Доченька!

Красавица промычала что-то невнятное. За дверью могли подумать, что доченька лежит связанная и с кляпом во рту.

— Виолетта!!!

Марта сбросила похмельную соню на пол. Виолетта свалилась неожиданно громко и даже открыла глаза, но голос у нее почему-то пропал. За дверью суровая мамочка, услышав грохот падения тела, скомандовала:

— Ломайте!

Дверь в девичью спальню существенно уступает в защитных свойствах замковым воротам, входам в банки и кладовые. Три толстых стражника справились в два счета. Между дверью и косяком вбили железный рычаг, налегли и со страшным скрипом выдрали прибитую гвоздями задвижку с внутренней стороны. С последним рывком дверь громыхнула об стену, окончательно разбудив обоих мужчин в постели.

— Марио, твою мать, опять война? — приоткрыв один глаз, выругался Франц.

— Эээ… милая? — сонным голосом произнес любовник Виолетты.

— Сукин сын, — прошипела графиня с твердым намерением выцарапать ему глаза.

— А я-то голову ломал, куда эти двое подевались! — не удержался один их стражников, тот самый, кто ночью охранял вход.

Графиня, продолжая шипеть наподобие кошки, сделала шаг к постели. Виолетта отползла к стене, прикрываясь краем простыни. Стражники отступили к стенам, чтобы не попадаться на глаза и под руку разъяренной кошке. Дверной проем заслоняли еще какие-то люди, разглядывавшие грудь Марты или ноги Виолетты. Франц, еще не осознав, что он не дома, а вошел не Марио, безошибочно вытащил из горы одежды на полу свои подштанники.

Марта снова вместо того, чтобы подумать, обратилась к жизненному опыту. Жизненный опыт охотно подсказал, что все проблемы можно уладить при помощи оружия. Было совсем не сложно сделать первый шаг, уперев арбалет в подбородок графине.

— Не двигайтесь, Ваша светлость! А вы все войдите в комнату! Все! Отойдите к окну! Не шевелиться, а то стреляю!

Любая нормальная женщина в шестнадцатом веке была бы очень смущена, если бы оказалась обнаженной перед лицом десятка незнакомых мужчин. Виолетта забилась в угол, прикрываясь простыней, но Марта еще не поняла, в чем дело. Ей и одетой было не привыкать к мужскому вниманию.

Краем глаза Марта заметила, что Франц собрался надеть штаны и дублет. Еще не хватало, чтобы все здесь увидели кровавые пятна. Перетаскивая вслед за собой графиню, Марта выпинала из комнаты всю мужскую одежду. Франц вытащил из-под кровати еще какой-то мятый комок материи, выдернул из дверного косяка свой баселард, огляделся на прощание и покинул будуар.

Марта вытащила из будуара графиню.

— Пока никто ничего не знает. Если Вы не хотите, чтобы кто-то узнал раньше времени, держите их всех здесь.

— Спасибо, черт вас всех побрал, — процедила сквозь зубы Ее светлость.

Марта оглянулась. Комната, которую Виолетта выбрала для свидания, находилась в тупиковой башне. С разных сторон на круглую площадку выходили еще три двери, а попасть сюда можно было только по длинному коридору через четвертую дверь. Место совершенно не на проходе и не на виду, тем более, ночью.

— Я закрою башню снаружи и пришлю к вам кого-нибудь, — ответила Марта, опуская арбалет и отступая в сторону коридора.

Графиня кивнула. По ее взгляду в никуда знающий человек мог бы сказать, что она просчитывает варианты на десяток ходов вперед в очень сложной шахматной партии. Марта наконец-то осознала, что стоит в коридоре совершенно голая. Через секунду она поняла, что именно в таком виде она распоряжалась в будуаре Виолетты. Франц молча протянул 'мятый комок материи', который оказался платьем. Марта покраснела и наивно попыталась прикрыться. Графиня приняла какое-то решение и решительно вошла в спальню дочери.

Пока Марта вела переговоры, швейцарец успел одеться. Несколькими взмахами кинжала он подогнал по размеру штаны и дублет любовника Виолетты, преобразив приличный итальянский костюм в одежду немецкого наемника с буфами и разрезами. Марта закрыла дверь за Ауреллой. Слава Богу, петли были на месте. Франц вбил нож между дверью и косяком со стороны петель, таким же способом Плотник вчера заблокировал ворота. Одеть Марту оказалось сложнее. Как и следовало ожидать, Франц взял первое платье, которое попалось под руку, а именно, сброшенное в порыве страсти платье Виолетты, тогда, как Марта свое аккуратно сложила и положила в приличное место, а не на пол. Франц справился с задачей тем же методом, разрезав в нужных местах верх и подкладку, после чего лиф платья стал на несколько размеров больше.

120