Хорошая война - Страница 81

Тут прибежал швейцарец от ворот и попросил Макса получить записку, которую доставил посыльный, сказавший адрес 'лично в руки графу де Круа, герб на лазоревом поле серебряный щиток, граф молодой, высокий, бороду бреет, должен быть в замке святого Альберта с французскими гвардейцами и какими-то немецкими наемниками'.

Макс порадовался, что посыльного не пустили внутрь, и спустился получить письмо, которое ему отдали без всяких сомнений. Посыльный ответа ждать не стал и убежал обратно к пристани. Пока Макс соображал, на каком языке эти каракули корявым почерком имеют смысл, посыльный уже скрылся из виду. А написано было по-французски 'дядя увозит племянницу завтра на рассвете, в лагерь не вернется', что Макс и разобрал, когда посыльный уже скрылся из виду.

Пора было уходить. Швейцарцы забрали из замка две телеги с лошадьми, на одну сложили убитых, на другую свалили трофеи и посадили раненых. Заодно швейцарцы привязали к телеге трех французских рыцарских коней. Патер раздал всем обещанную надбавку.

— Кто знает город? — наудачу спросил Макс, когда швейцарцы в полном составе вышли из замка.

— Мы тут третью неделю живем, — ответил Бык, — а что надо сделать? Продолжаем искать Ее Светлость, раз уж здесь ее нет?

— Да. Ее собираются увезти отсюда завтра на рассвете. Надо найти ее до утра.

— Ее, или Фрау Профос, или графа де Креси, или кого-то приметного из людей де Креси? Кого-нибудь из них в городе наверняка видели. Я бы попросил о помощи наших местных знакомых из братства святого Марка. Я знаю, там занимается пара человек из городской стражи, можно бы было договориться, чтобы стражники завтра заглядывали во все кареты.

— Хорошо. Вам с преподобным заплачено до завтра, так что мне нужно ваше содействие.

— Безусловно, Ваша Светлость, — согласился Бык.

— Тогда ты отведешь меня в братство, а Вы, преподобный, организуете помощь раненым и похороны убитым.

Патер кивнул. Макс махнул рукой Францу.

— Франц!

— Слушаю, Ваша светлость!

— Поступаешь в подчинение Патера. Или опять решите продаться какой-нибудь французской сволочи?

— Виноват, Ваша светлость. Я их отговаривал, но у нас демократия, Вы же знаете.

— В гробу я видел вашу демократию. Если ты еще раз меня предашь… — Макс аристократично положил руку на эфес. Простолюдин в таких случаях потрясает кулаком.

— Петр отрекся от Иисуса три раза, но Христос простил Петра, — вступился за Франца Патер.

— Я всего лишь скромный грешник, — ответил Макс, — больше двух раз я никого не прощаю.

— А я… Тоже скромный грешник, — попытался оправдаться Франц, — я больше двух раз никого не предаю.

Отойдя немного от замка, Патер обернулся, опершись на алебарду. В одном из окон разгоралось пламя, над крышей уже неспешно поднимался легкий дымок. Бык встал рядом, задрал голову и поправил на плече мешок с трофеями. Ветераны переглянулись.

— Красота…

— Просто мы любим свою работу…

— Слушай, Бычище, а за что ты приказал этого красномордого бросить в колодец?

— Я приказал? Я так понял, что это ты приказал. Парни не спешили выполнять, я их и поторопил.

— Ничего я не приказывал, просто процитировал Писание.

— Да? Ладно, Бог разберется. Скажи лучше, у тебя не будет проблем добраться до кладбища с телегой трупов, до монастыря с телегой раненых и до лагеря с телегой трофеев и с лошадьми?

— Могут быть. Попробуем понезаметнее.

— На, возьми, тебе пригодится, — Бык протянул Патеру перстень с гербом Сфорца, — если что, сошлешься на зятя Фальконе, я видел, у него такой же герб. И мой мешок куда-нибудь пристрой, потом заберу.

— Спасибо, Бычище, — Патер повертел перстень в руках и сунул в кошель, — удачи вам тоже.

18. Святой Марк и количество против качества

Кабан, конечно же, не оставил Макса без присмотра. Как только ему донесли, что объект наблюдения уходит в неизвестном направлении с тридцатью швейцарцами, Кабан лично бросился вдогонку. Вдруг бы они каким-то образом узнали, где прячут Ее светлость? Не составило труда проследить за отрядом до самого замка святого Альберта. Внутрь пролезть не удалось, да не очень и хотелось, поэтому Кабан устроился поудобнее в тени большой оливы недалеко от ворот и задумался о смысле жизни, а именно, о девках, вине и жратве.

Когда де Круа с отрядом зашел внутрь, Кабан поднялся по частично обрушенной стене, как по лестнице наверх и увидел, как швейцарцы сдали Макса. Вскоре в замок прорвались двое странных священников, после чего Кабан просмотрел сражение во внутреннем дворе. Когда победители собрались уходить, Кабан поспешно вернулся под оливу. Надо же было так случиться, что именно у Кабана Макс решил спросить кратчайшую дорогу к братству святого Марка в западном предместье.

Конечно же, как местный житель, он знал город лучше, чем Бык и Макс вместе взятые. Поэтому он подсказал под видом самой короткой дороги самую длинную. По южному берегу до следующей деревни, а там переправиться на другом пароме. Патер со швейцарцами и телегами отправились обратно к парому, которым прибыли, а Бык и Макс верхом поехали на запад, к второй переправе.

Получалось, что объекты доберутся до зала братства уже после закрытия городских ворот. Кабан выбрал третий путь, самый короткий, — спустился к реке, нанял за мелкую монету лодочника и переправился сразу в город. Винс и де Креси узнали, что Макс направляется в зал братства, на два часа раньше, чем он туда добрался.

Если бы у Макса были карманные часы, он бы сразу понял, что в братстве никого так поздно уже не будет, и от переправы направился бы в город, чтобы успеть до закрытия ворот. Но поскольку часов у него не было, то вечерний колокол, символизирующий официальное наступление ночи, он услышал уже на пути к воротам после разговора с ночным сторожем братства.